Дважды в горячей точке. Узнали, каким был путь военного инженера через огонь войны

Сотни боевых полетов над Афганистаном совершил военный инженер авиации Михаил СОКОЛЬНИКОВ. В канун Дня памяти воинов-интернационалистов пообщались с человеком, который дважды побывал в горячей точке.

– Михаил Яковлевич, расскажите немного о себе.

– Я родился в России, в Калининградской области. Окончил военное авиационное училище и по распределению попал в Одесский военный округ. В первые месяцы службы получил приказ о переводе в Афганистан. Военные действия там уже начались…

– Знали, куда направляют?

– Знал, но принял как должное, у военнослужащих приказы не обсуждаются. Это ведь моя работа – защищать Родину.

Первое время летали на Ми-24. Одна эскадрилья стояла в Баграме, вторая – в Кундузе… Я был начальником группы обслуживания и регламентных работ: руководил офицерами, прапорщиками и солдатами. Часто вылетал с экипажем стрелком. Бывает, смотрю, винты у вертолета закрутились, спрашиваю: «Возьмешь?». Всегда брали – люди были нужны.

– Был и второй перевод в Афганистан?

– Второй раз на территорию военных действий попал в 86-м. После возвращения в Одессу изучил новую технику – Ми-8. Спустя некоторое время перевелся в Забайкалье.

О том, что отправят в Афганистан, мы знали заранее. Готовить машины начали за два года: переделывали двигатели, настраивали борткомпьютеры.

Мы «держали» юг Афганистана. Перекрывали пустыню, чтобы «духи» не перевозили караванами оружие, провизию. Были и вынужденные вылеты: например, собрать обломки сбитых самолетов, снять секретные блоки, черные ящики.

Стреляли по нам много, нападения случались часто. Однако всегда срабатывал жизненный принцип: полетел – работай, в армию пришел – служи.

– Неужели страшно не было?

– Тот, кто говорит, что ничего не боится, врет. Страх – это нормальное состояние человека. Разница лишь в том, что один будет бояться и убегать, а другой – делать то, что должен. Перед лицом смерти мы все одинаковы.

Пехоте, десанту, наверняка, приходилось хуже и сложнее, чем авиации. Мы ведь всегда находились под охраной на своей базе. Другое дело, во время вылета. Вокруг – небо, внизу – «духи»… Летишь и не знаешь, откуда нанесут удар.

– Расскажите о технике, на которой летали.

– В первый раз, когда попал в Афганистан, летал на Ми-24. В 86-м пересел на Ми-8, Ми-9, Ми-6.

Все это вооруженные вертолеты. На них стояли пушки, ракеты, подвешивались бомбы, устанавливались сверхзвуковые противотанковые штурмы, помогающие хорошо стрелять по целям. Даже по замаскированным точкам попадали.

В начале войны наша техника часто не выдерживала пыльный и жаркий климат Афганистана, а также большое горное превышение. В 1980 году мы потеряли девять машин. С заводов тогда стали приезжать специальные бригады, переделывали двигатели.

В 1986-м техника заметно улучшилась. Помню, как из Монголии пригнали новые вертолеты. Этот запах заводской краски я не забыл и сегодня.

– Часто вспоминаете службу?

– Конечно. Есть такая фраза: из Афганистана можно уехать, но Афганистан навсегда останется в памяти. Было много случаев и счастливых, и печальных.

Я хорошо запомнил, как в октябре 86-го душманы захватили часть города. На высадке десанта погиб командир полка. Потерь было очень много. Каждую неделю кого-то увозили в Союз в цинковом гробу. Это и молодые бойцы, и опытные офицеры. Войны без потерь, к сожалению, не бывает…

– Чему лично вас научил Афганистан?

– Научил порядочности. Потому что, если ты будешь непорядочный, малодушный, вовремя не прикроешь или не подставишь плечо, по твоей вине погибнут люди. С этим очень тяжело жить.

– Можно ли заранее увидеть героизм?

– Трусость можно, а вот героизм проявляется только на поле боя. Это как вспышка, внутреннее желание помочь, мгновенный всплеск эмоций. Есть также мужество руководящего состава: продумывание тактики, планирование ведения боя. Очень важно, чтобы присутствовал героизм у всей боевой цепи.

– Говорят, и дружба на войне особенная…

– Когда ты уверен, что вокруг тебя надежные люди, в лицо опасности не страшно смотреть. Дружбу с боевыми товарищами мы пронесли сквозь года. С ребятами нашей 205-й отдельной эскадрильи и сегодня созваниваемся, общаемся в соцсетях. С некоторыми связь потерялась, но черно-белые фото в дембельском альбоме напоминают о нашей нелегкой совместной службе. Дороги в авиации узкие, глядишь, еще и найдемся.

– А помните ли вы свой последний день в Афганистане?

– Утром проснулся, позвонил диспетчеру, говорю: «Записывай, я – дембель». Накануне передал дела, забежал на аэродром попрощаться с ребятами и с чувством выполненного долга вылетел домой.

После Афганистана служил еще в Германии, на Урале. В Смолевичский район приехал только в 1994 году, здесь ждала семья.

– Столько лет вдали от дома… Не жалеете, что когда-то решили стать военным?

– Честно говоря, никогда не задумывался о том, кем стать. Детство прошло в военных гарнизонах, автобатах.

Мой отец также служил в армии. В свое время был замкомандира 1-й гвардейской Московско-Минской мотострелковой дивизии, освобождал Минск в 44-м году. Воевал дед, закончил Великую Отечественную войну полковником. А сейчас погоны подполковника носит сын Андрей. Наверное, это наше призвание. Наш святой долг – защищать родную страну.