Мы добились своего, не прибегая к кровавой зрелищности — режиссер фильма «Время вернуться»
В начале мая состоялась премьера кинокартины «Время вернуться». Военно-историческая драма основана на реальных событиях и повествует об уникальной операции белорусских партизан, нашедших путь в тыл врага через непроходимое болото. Фильм стал важным событием в жизни белорусского кинематографа и уже получает высокие оценки кинокритиков и зрителей. «МП» пообщалась с режиссером фильма Иваном Павловым, чтобы узнать, как снималось кино, насколько важны в современном мире экшн-кадры и будет ли фильм востребован у зрителей из стран-соседей.
— Насколько картина «Время вернуться» масштабнее, чем ваш прошлый фильм «Подрыв»?
— Фильм «Время вернуться» масштабный в постановочно-трюковом плане, здесь также больше исторических фактов, которые мы должны с долей ответственности рассказать. В «Подрыве» много фантазии. «Время вернуться» — это четыре подвига партизана Мамадали Топвалдыева, которые были зафиксированы.
— Давайте поговорим о технических моментах. Что было для вас самым сложным в съемках этой картины?
—Легких кадров для меня не бывает. Даже молчаливый проход героя по улице несет, во-первых, загруженность актера, во-вторых, требует от режиссера и оператора красивой и динамичной съемки. Но я впервые столкнулся с таким количеством постановочно-трюковых кадров. Здесь, конечно, была для меня в некоторым смысле сложность. Мне предлагали каскадеры определенные сцены. И я наблюдал со стороны, как они все это репетировали, потом мы снимали. Как режиссер, к трюковой работе актера я почти не готовлю, другое дело к эмоционально-диалоговой — тут я уже вступаю на полную мощность. Поэтому это такой однозначно коллективный труд.
— Какие факты легли в основу фильма «Время вернуться»?
— Нам показалось интересным то, что было записано в наградных листах Героя Советского Союза Мамадали Топвалдыева по прозвищу Казбек. О нем когда-то еще в 70-х был снят фильм. Но он про любовь, хотя и касался Казбека. В нашей картине мы взяли четыре его подвига и показали их со своей точки зрения.
— Фильм «Время вернуться» отличается от вашей предыдущей работы. Если там прослеживалась линия любви, то здесь показаны конкретные действия, зверства фашистов. Причем хотелось бы отметить тонкий момент. Сейчас для кинокартин устанавливается возрастной ценз. У вас фильм с ограничением «12+», даже не «16+». Давайте поговорим об этом…
— Насколько я понимаю, разница между «12+» и «16+» в том, что на «12+» меньше крови на экране. Есть одна сцена, которую нам сказали вырезать, но она была очень важна, и мы ее аккуратно показали. Когда немецкий солдат зарезал женщину, которая только что закопала своего ребенка в сени. И мы, снимая через сено, глазами этого ребенка, как бы обозначили то, что там происходит. И я видел на премьере в зале, что люди аж содрогнулись… То есть мы добились своего, не прибегая к кровавой зрелищности. И очень важно, чтобы дети этот фильм посмотрели. Знают ли они, что был так называемый «белорусский балкон»? Что был освобожден Ленинград, Киев, а Беларусь все еще была под гнетом немцев? И как происходила операция Багратион? У нас не зря в начале и в конце фильме представлены документальные кадры с историческими фактами, которые мы написали буквами, чтобы дети еще и глазами это увидели. И ценз «12+» установлен именно потому, чтобы дети все это посмотрели и узнали.
— Вы уже где-то были с премьерой картины?
— В Полоцке встречался с ребятами из кадетского училища. Во время показа фильма меня не было, я приехал уже после, отвечать на их вопросы. Вопросов было много. Потом я еду в Гродно. И вообще согласен везде ездить и встречаться со зрителем. Потому что это не игра в одни ворота: снял кино, а дальше, как ходите… Хочу услышать эмоции, даже если они будут отрицательными. Я готов к разговору и, если будет деловое возражение, восприму его нормально.
— Вы уже слышали отзывы о фильме от коллег по цеху? И насколько они отличаются от эмоций зрителей?
— Коллеги чаще говорят: «Ух, хорошо! Молодец, что получилось снять». Потому что кино про Вторую мировую с каждым годом снимать все тяжелее и тяжелее. Потому что и автоматы не стреляют, и нет таких разрушенных зданий, и декорации или реквизит, который нужно делать, — это большие затраты. В некоторых моментах коллеги отмечали, что определенную сцену можно было бы продлить. А зрители в основном говорили добрые слова, потому что про войну получилось рассказать через историю людей. Не через пули и автоматы. Вот этот баланс между войной и человеческими отношениями получился. И это отмечают и профессионалы, и зрители.
— В картине снимались уже знакомые актеры, люди с которыми вы работали. Например, Андрей Сенькин. Также можно было заметить новые лица. Расскажите о команде, которая работала в кадре?
— Команда подобралась белорусско-российская. Мне было важно, чтобы немцев играли актеры, которые способны произносить немецкую речь. Конечно, ее потом дублировали носители языка. Но в кадре они должны были говорить на немецком языке.
— Как вы думаете фильм будет интересен зрителям из стран-соседей?
— Я надеюсь, он будет интересен всем зрителям. Тем, кто захочет эту тему в себе всколыхнуть. Мы сделали субтитры и на английском, и на китайском языках. И, я думаю, это значительно поднимет уровень просмотров. Хотелось бы, чтобы большое количество соседей со всех стран посмотрели это кино.
— Вы еще будете возвращаться к военной тематике? Две масштабные кинокартины у вас уже вышли.
— Знаете, у режиссеров в столе должно быть десять проектов разного жанра, готовых к производству. Хорошая история про человека заинтересует режиссера, а потом соответственно и зрителя. А вот на фоне чего эта история будет — войны, спорта, рыбной ловли — это уже второе. Поэтому всегда в логлайнах к фильму говорят, что герой такой-то сделал то-то… Так что я не знаю. Если следующая история на фоне войны происходит с людьми, тогда возьмемся за нее. А так, конечно, хочется чуть-чуть улыбки в кадре.
Рекомендуем
